Центр по научному обеспечению
уголовно-правового воздействия на преступления в сфере спорта

ВОЛЮНТАРИЗМА НЕ БУДЕТ

— Президент РФС Сергей Фурсенко пообещал, что ваш совет будет полусекретной организацией, избегающей публичности ради более эффективной работы. Готовы подтвердить?

— Да, так и будет.

— Но хотя бы количество привлеченных сотрудников готовы озвучить?

— Оно не имеет значения. Сколько понадобится — столько и привлечем. Зависеть это будет от масштабности и направленности каждого конкретного вопроса, а также от того, где будет главный участок работы — в Москве или в регионе.

— Число постоянных членов совета — тоже секрет?

— Их шестеро. Руководить процессами и людьми, в том числе привлекаемыми со стороны, доверено мне.

— Как будет работать вся структура?

— Мы решили, что понадобятся три рабочие группы и три этапа. Рассудили так: для подтверждения договорного матча должна быть проделана мучительная и кропотливая работа, связанная с профессиональными методами, прослушкой и так далее. Без такой работы обвинительные выводы легко оспорить в суде, да еще и выдвинуть встречный иск о клевете. Согласитесь, один и тот же игровой эпизод может быть истолкован как умышленный, а может — как реакция на семейные проблемы, результат нервного срыва или физического спада. Это не удар молотком по голове, зафиксированный видеокамерой, от которого уже не отвертишься.

В общем, подход должен быть одновременно гибким и действенным. Отсюда три направления. Первое — разбор дела профессионалами, просмотр видео и экспертная оценка. Второе — подключение оперативников, действующих и бывших следователей. Одним словом, тех, кто умеет опрашивать свидетелей, сопоставлять показания и собирать улики.

После этого второго этапа дело ложится нам на стол. Начинаем думать: справимся в рамках сугубо спортивных и футбольных законов или нет? Если справимся — передаем дело в КДК. Мы уже обсудили вопрос с его председателем Владимиром Катковым и внесли изменение в регламентирующие работу КДК документы. По материалам нашего расследования этот орган выносит вердикт.

Если же есть сигналы и улики, о которых мы подозреваем, но не можем их проверить и собрать своими силами, начинается третий этап: передаем материалы расследования в правоохранительные органы. Они будут вести дело столько, сколько требуется по закону. После чего либо возбудят уголовное дело, либо нет.

— Президент РФС может повлиять на этот процесс?

— Каким образом? Он заслушивает наши выводы и принимает решение после второго этапа, когда надо определиться, решать вопрос силами КДК или задействовать силовые структуры. А дальше начинается территория закона.

— Но определенный простор для волюнтаризма, честно говоря, здесь имеется.

— Не согласен. Я читал в газетах: совет, мол, будет только выдавать экспертное заключение, после чего президент РФС все замкнет на себя. Решение за ним, верно, но пути всего два: КДК или органы. Собранные советом доказательства, если они серьезны, не удастся просто так замять или проигнорировать. Иначе, зачем вообще было создавать этот орган?

СТАВКИ — ПО ПАСПОРТУ!

— Говоря о сугубо футбольном наказании виновных: что страшнее, по-вашему, — ошибка или весьма возможный судебный процесс?

— Для нас главное — не оскорбить никого ложным подозрением. Незначительные помарки допустимы, но мы не имеем права обвинять, лишь чувствуя подвох. Мы обязаны знать, иметь 200-процентную уверенность. А суд не страшен, когда на руках есть факты.

— Кто придумал алгоритм работы совета?

— Сидели вместе, ломали голову. Еще работая в комитете по этике, я внес семь предложений в регламент его работы. Пять из них касались взаимоотношений с апелляционным комитетом. Тогда ко мне не прислушались, в результате апелляционный комитет дважды зарубил решения комитета по этике, из-за чего он в принципе и развалился. Это я к тому, что определенные мысли и наработки уже имелись. Члены экспертного совета вняли моим доводам, так что схема нашей работы будет более жизнеспособной. При этом ряд идей они углубили и дополнили. В частности, настояли на необходимости тесных контактов с букмекерами.

— Эти контакты будут двусторонними?

— Вопрос непростой, — признается глава экспертного совета при президенте РФС по выявлению договорных матчей Анзор Кавазашвили. — Букмекеры, несомненно, владеют нужной нам информацией, но раскрывают они ее не полностью. Говорят, любой гражданин имеет право делать ставки инкогнито. Вычислить подозрительный матч несложно: один поставил крупную сумму на неожиданный результат, другой, третий... Более того, букмекеры знают тех, кто регулярно в этом замешан. Но нам не сообщают. Президент национальной ассоциации букмекеров Олег Журавский сказал мне, что не вправе этого делать.

— Букмекеры боятся имиджевых потерь для своего бизнеса?

— Не исключено. У них собственная служба безопасности, занимающаяся чересчур успешными игроками. Афишировать ее деятельность букмекеры не хотят. В этой ситуации мы начинаем задумываться об обращении в Госдуму с просьбой принять закон, требующий от «ставщиков» предъявления паспорта.

— Странно получается. На словах букмекеры готовы сотрудничать, а на деле...

— Какие-то намеки они нам делают. Согласны информировать о падении линий, котировок. Вроде как стараются помочь. Но закона о раскрытии имен клиентов в России нет.

— Однако тех, кто делает ставки через интернет, можно отследить по IP-адресам.

— Знаю. Приступили. При совете уже создана группа, занимающаяся именно этим вопросом. Вот, кстати, проблема. Совет создавался по принципу «чтобы был». Фурсенко сказал поначалу: с вас аналитика и экспертное заключение. А когда копнули, выяснилось: не хватает профессиональных знаний и людей. Стали приглашать консультантов, советников в рабочие группы. В том числе известных юристов из адвокатуры.

— На общественных началах?

— В том-то и дело. Искренне благодарен этим людям, которые с удовольствием на нас работают.

— А как же идея оплачивать информацию о договорняках, озвученная президентом РФС?

— Надо понять, откуда брать деньги. Я предложил создать целевой фонд. РФС может это сделать, в то время как совет юридическим лицом не является. Правда, сейчас настаиваю на том, чтобы убрать из положения о совете невозможность получения нами юридического статуса, и Фурсенко в целом не против. Но если мы попытаемся создать фонд для оплаты информаторов в рамках совета, вряд ли нам разрешат. Самостоятельной организации, да еще и с деньгами, сами понимаете, мало кто обрадуется. Хотя и букмекеры идею поддержали, и ФИФА аналогичное решение уже приняла. Время покажет, сумеем ли мы пойти тем же путем.

КОНСУЛЬТАНТЫ ЗНАЮТ ТЕМУ ИЗНУТРИ

— Вы привлекли к работе совета Владимира Эштрекова, Александра Тарханова, Александра Бубнова, Евгения Ловчева. Надо полагать, это свидетельствует об их кристально чистой репутации?

— Бубнова знаю как честнейшего парня, который никогда никого не боялся и говорил только правду. Иногда он «загибает», конечно, на эмоциях и нервах опережает события, говорит то, чего не стоит говорить. Но совет — такой орган, в котором честность важнее всего. Если Бубнов жулик и вор — скажите мне, когда и как это случилось. Только никто не скажет, потому что нечего сказать. В Бубнове уверен на все сто.

И про Ловчева могу сказать то же самое. Говорить он любит, но делает это грамотно, по делу, пишет всегда связно, убедительно. Главное — чтобы люди могли высказать свое мнение, не убоявшись ни меня, ни других членов совета, ни руководителей РФС. Что увидят — то и отразят.

Тарханов и Эштреков — чистейшие профессионалы, знающие тему изнутри. Работали в «Крыльях», Нальчике, «Локомотиве», «Тереке», побывали в той среде, где процветали договорные матчи. Что греха таить, все у нас годами вертелось по кругу. Люди не слепые, видели, понимали. Как не воспользоваться этим профессиональным футбольным знанием и осведомленностью о том, что происходило у них на глазах?

— Тарханов, Эштреков, Ловчев — члены совета?

— Нет, они консультанты. В совет кроме меня и Бубнова входит руководитель регионального офиса ФИФА в России и странах СНГ Валерий Чухрий. Виталий Мутко три года назад этот орган закрыл, но контакты у Чухрия остались. Он продолжает выезжать по заданию ФИФА в различные страны и здорово нам помогает. Четвертый член совета — Андрей Стукалов, который был ответственным секретарем комитета по этике и главным редактором журнала «Футбольная страна», работал в московской федерации футбола. Очень грамотный специалист. Пятый — правовой консультант и глава избиркома РФС Денис Рогачев. Шестой — советник президента РФС по противодействию коррупции и борьбе с договорными матчами Юрий Жмурко.

СУДЕЙ ПОСОВЕТОВАЛИ НЕ ТРОГАТЬ

— Давайте внесем процессуальную ясность. Приходят, допустим, ваши дознаватели к подозреваемым и проводят опрос. «Было?» — спрашивают. Договорняк, как и дача взятки, — акт глубоко интимный, поэтому в ста случаях из ста они услышат в ответ: «Не было, мамой клянусь!» Какой тогда смысл в этих опросах?

— Действуя в лоб, ничего не добьешься. Но если скрупулезно собирать данные, правда обязательно проявится. Не мы в этом преуспеем, так правоохранители, которым дело будет передано на основании глубокой убежденности совета. Поверьте, способы избежать стандартных ответов «я не я, и лошадь не моя» существуют. В конце концов, среди 25 человек, которые сейчас внесены в список лиц, привлеченных советом, преобладают профессиональные футболисты, юристы, адвокаты, следователи. Они разбиты по различным направлениям и знают предмет не понаслышке. Уверен, эти люди будут стремиться к максимальной эффективности.

При этом очень важно не допустить утечек в прессу: тайна следствия — не блажь, она помогает дойти до истины. Другая серьезная задача — застраховаться от ложной информации и наветов. Соответствующие предложения разработаны и переданы в КДК. Дезинформаторов ждут штрафы и наказания.

— Судейский вопрос попадет в зону вашего внимания?

— Решили так: судей станем привлекать в качестве свидетелей. Будем вызывать их, комиссаров, делегатов, инспекторов, а также администраторов, игроков, тренеров. Опросим, зафиксируем, сделаем выводы. Арбитры в курсе сценариев нашего футбола и способны принести пользу. При совете создана целевая группа, которой предстоит с ними работать. Но выделять странное судейство в отдельное направление и выносить санкции в адрес рефери не станем. Наша цель — противодействовать сговору команд и отдельных их представителей.

Поначалу я выдвинул предложение возложить на совет и этот вопрос, ведь он идет в связке с договорными матчами. Но нам намекнули: не стоит. Пришел Розетти, дал понять, что хочет навести порядок в системе. Если начнем параллельный процесс, получится, что влезаем в чужую епархию. И мы решили: зачем голову ломать? Сделаем так, как нам намекнули. Возникнут подозрения, будут доказательства — пусть арбитр отвечает по закону, как и всякий другой гражданин России. А футбольными аспектами странного судейства должны заниматься комитет по этике и судейский комитет. Информацию, если она у нас будет, мы предоставим.

«ТЕРЕК» — «КРЫЛЬЯ»? ПРОЕХАЛИ

— Все о чем вы говорите — битье по хвостам. А где же превентивные меры, упреждающие удары?

— Я сказал Фурсенко: давайте подготовим методику, будем встречаться с руководителями клубов, беседовать в формате «вопрос-ответ», разъяснять, предостерегать. То есть заниматься не только лечением, но и профилактикой, предупреждением. Пусть люди знают, что именно им грозит, как будем прослушивать, наказывать, следить и требовать. Президент РФС дал добро. План встреч и семинаров уже подготовлен.

И еще одно. На днях позвонил Фурсенко и сказал: к работе с премьер-лигой и первым дивизионом вы уже готовы, а вот на второй дивизион пороху у совета пока не хватит. «Кто вам сказал?» — спрашиваю. «Я так предполагаю», — отвечает. «Нет, Сергей Александрович, мы готовы ко всему». Сейчас разрабатываем статистику: отслеживаем все матчи сезона и сравниваем историю взаимоотношений между командами. Учитываем неоднозначные инциденты, значимые ставки и так далее. По всем дивизионам.

— Что сказал Фурсенко?

— «Молодцы, так держать». Недавно принято решение допустить дублеров в турнир второго дивизиона, так что эта работа — вклад совета в выступление российской сборной на ЧМ-2018. Единственное, что смущает, — отсутствие хоть какой-то финансовой поддержки. Пока мы можем лишь выдать сотрудникам значки и служебные удостоверения РФС, да оплатить командировочные расходы, чтобы люди чуть осмотрелись, освоились в регионах. Среди них, понятно, есть такие, кто не слишком или вообще не нуждается, однако любой труд, будучи оплаченным, от этого только выиграет.

— Как вы относитесь к другим видам следственной работы? К оперативному внедрению, например, или к тщательно спланированным проверкам на устойчивость к договорнякам и коррупции?

— Это уже не наш профиль, а прерогатива правоохранительных органов. С которыми, конечно, надо тесно сотрудничать.

— Существует ли срок давности матчей, которые может рассмотреть совет?

— В документах значилось 10 лет, но я этот пункт убрал. Понял: станем возвращаться к событиям начала 2000-х — просто увязнем. Впереди и так масса работы, однако, если команда будет замечена в странном поведении, мы как следует разворошим ее «кредитную историю». А пока будем заниматься матчами, привлекшими внимание совета с момента его создания.

— То есть игру «Терек» — «Крылья Советов» 2009 года рассматривать не станете?

— Нет.

«ВОЛГА» — «АНЖИ»? ЗАМЯЛИ

— Тогда другой пример. Уже в этом сезоне Сулейман Керимов попросил Сергея Фурсенко изучить обстоятельства матча «Волга» — «Анжи»...

— Мы смотрели запись той игры. И пришли к выводу, что ярко выраженных признаков договорняка не было. Скажем, вратарь «Волги» отбил мяч перед собой, а форвард «Анжи» поразил цель. Мы тут же вспомнили Малафеева, который точно так же отражал удары словаков. Прямые обвинения в этих ситуациях исключены. А с букмекерами у нас тогда контактов еще не было.

— Значит, вы посмотрели игру, доложили свое мнение Фурсенко, а он довел его до Керимова?

— Никому я не докладывал. Да никто и не просил. Принес приятель кассету, мы с одним нашим товарищем по собственной инициативе ее посмотрели, вот и все. Я на тот момент о просьбе Керимова даже не знал.

— Странно. Есть официальная просьба, но нет ни рассмотрения, ни ответа. И просящий ничуть не возмущен.

— Могу вспомнить еще одну историю. Сняли Красножана, и раздались реплики: а не за отдачу ли чужих долгов? Другие сказали: давайте потребуем объяснений у Ольги Смородской. А от нее последовало официальное заявление: это внутреннее дело клуба, освободили в связи с производственной необходимостью.

В общем, тяжело нам будет, если руководители клубов не захотят помочь. Вы же понимаете: там, где замешаны большие деньги, нужно действовать предельно педантично и аккуратно, чтобы не было никаких вопросов и обвинений в произволе.

— Сколько матчей на контроле у совета в настоящий момент?

— Официально разбираем два: Владимир — Саранск и Хабаровск — Брянск. У нас просто нет другой информации, ни звонков, ни писем. Но кое-кто в регионах грозится кое-что рассказать. Люди читают публикации, хотят прислать материал или приехать лично.

— Отчего же не приезжают?

— Оказии ждут, я думаю. Мы оплатить проезд не можем, а они хотят приурочить визит в Москву к своим делам.

— Да уж, нелегкая это работа: подменять на общественных началах государственную машину, которая вообще-то обязана заниматься тем же самым за деньги налогоплательщиков, но почему-то не занимается.

— И не говорите. Вот у нас, допустим, уже есть горячая линия, по которой любой желающий может сообщить о договорняке. А у государства нет.

— Какой номер?

— 8 (499) 133-50-30.

— В какие часы звонить?

— Часиков с 10 до 14 по Москве. Это мой личный номер. Пока не хочу никому перепоручать, попытаюсь лично услышать и понять, чего люди хотят и о чем знают.

«НЕ ВЕРЮ, ЧТО ПОБЕДИМ»

— То, что комитет по этике сейчас обезглавлен, на работе совета каким-то образом сказывается?

— Прежде всего, мне просто обидно. Я входил в этот комитет при Алханове и чувствовал себя нужным российскому футболу. Считаю, мы приносили ощутимую пользу, пока с помощью апелляционного комитета нас не начали бить по рукам и ставить на место, не объясняя причин. А теперь комитетом по этике никто не хочет руководить. Выходит, этот орган по большому счету никому не нужен.

— Правда ли, что его членов обязывали подписать отказ от критики руководства РФС?

— Я вам расскажу, как было дело. Первоначально наш экспертный совет был комиссией при комитете по этике. И в одном комитетском документе пятым пунктом действительно значилось: не критиковать руководство РФС и официальных футбольных лиц, не разглашать информацию в прессе без соответствующего согласования.

Я раздал эту бумагу всем мною приглашенным, в том числе и Жене Ловчеву. Он подписал. А через 10 минут говорит: «Как же я, журналист, и вдруг не имею права критиковать?!» Ты что, спрашиваю, не можешь о футболе писать? Речь лишь о том, чтобы не оскорблять руководителей публично, безосновательно и преждевременно. А все остальное, что здесь узнаешь, пиши, пожалуйста! Или если поймешь окончательно, кто не дает ход расследованию, кто зажимает свободу, тоже труби во все концы. Только не на полпути. Дай сначала понять, что к чему, и попытаться довести дело до логического завершения. «Нет, — говорит. — Не стану подписывать». — «Ну, тогда порви». Он и порвал.

Сейчас, в новом совете, я тот опыт учел и пятый пункт из документа для внутреннего пользования убрал. Раздали заявление членам совета. Ловчев снова говорит: не буду подписывать. А я и не заставляю, хотя и нет уже пресловутого пункта. Говори, пиши, что хочешь, особенно если есть доказательства. А если нет, пустое обвинение по тебе же в итоге и ударит.

— Как поживает основанная вами давным-давно ассоциация, переименованная нынче во Всероссийскую федерацию футбола?

— Работаем в регионах. Из Карелии вот прислали итоговый материал о проведенных под нашей эгидой соревнованиях. В Приморье тем же самым занимаемся, в Мордовии. Процесс идет негромкий — на уровне детских школ, ветеранов и дворового футбола. Но идет.

— Скажите честно, вы верите в то, что с помощью экспертного совета при президенте РФС можно пусть не победить, но по крайней мере приблизить победу над договорняками?

— Я не верю, что мы победим. Но точно знаю, что встряхнем. И дадим честным людям повод гордиться правильными поступками. А проблему решить не сможем, пока ею не начнут заниматься правоохранительные органы на законодательной основе. Без этого ничего не получится.

— Тяжело жить без веры?

— Я об этом не думаю. Верю в себя и в тех людей, которые меня окружают. В Ловчева, в Бубнова, в других членов совета. Жаль только, что этого мало и что большие деньги могут развалить любое серьезное дело.

Е. Дзичковский

http://www.sport-express.ru

(дата обращения: 28.10.2011)