Центр по научному обеспечению
уголовно-правового воздействия на преступления в сфере спорта

С 2003 года в России действует Спортивный арбитражный суд (САС) при Автономной некоммерческой организации «Спортивная арбитражная палата» (учредителем которой является ОКР). А полтора года назад к активной работе приступил Спортивный арбитраж, образованный при Торгово-промышленной палате РФ. Тем не менее, обилие темных и противоречивых мест в отечественной законодательной и, в целом, нормативно-правовой базе пока препятствует полноценной работе спортивного правосудия в России.

В результате наши спортсмены испытывают трудности с поиском защиты своих интересов на родине, а российский спортивный арбитраж пока не находит полноценного признания на международном уровне.

Справедливость на месте закона

Основная проблема, по мнению юристов, заключена в том, что подчинение спортивного арбитража исключительно регулированию Закона «О третейских судах в РФ» приводит к изъятию целого пласта споров из-под его юрисдикции.

В то же время наделение САС статусом международного коммерческого арбитража ставит под сомнение его компетенцию по спорам из трудовых отношений, например, между иностранным игроком и российским клубом, поскольку такой состав не предусмотрен нормами Закона «О международном коммерческом арбитраже».

Часть 2 статьи 1 этого закона гласит, что «в международный коммерческий арбитраж могут по соглашению сторон передаваться: споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации».

В результате спортсменам, выступающим в России, когда они попадают в затруднительную ситуацию, сегодня приходится обращаться напрямую в Международный спортивный арбитражный суд. Причем судиться им зачастую приходится по швейцарским законам — такая процедура предусмотрена судом в Лозанне, если участники спора не могут доказать необходимость проведения процесса по законам их страны.

Возможно, причина такого неопределенного статуса российского спортивного арбитража заключается в его специфической особенности, бывшей первостепенным преимуществом на ранней стадии существования суда. Отсутствие предшественников и аналогов позволяло российскому спортивному арбитражу рассматривать споры, не руководствуясь формальными нормами законодательства.

В ином случае вряд ли ему бы удалось закрепиться на юридическо-правовом рынке. Ведь спортивные отношения опосредуются нормами самых разных отраслей права: гражданского, трудового, налогового, административного... Зачастую различные нормы этих кодексов вступают в противоречие между собой.

Благодаря такой особенности спортивного арбитража, едва ли ни важнейшей его функцией в первые годы существования являлось распространение цивилизованных судебных практик на российские «серые» и полумошеннические схемы контрактов и договоров. Например, на практику двойных контрактов, оспаривание которых не имело перспективы в судах общей юрисдикции.

В контрактах российских спортсменов было принято официально прописывать суммы в десятки раз меньше указанной в тайном договоре или вовсе закрепленной устным соглашением. В случае конфликта, в суде общей юрисдикции заинтересованная сторона не стала бы предъявлять этот тайный контракт. А в камерном суде, который точно не придает огласке выявленные факты, при участии арбитров, избранных непосредственно спорящими сторонами, такой контракт вполне можно легализовать.

Или же, например, вопрос о статусе спортивных организаций, которые никак не были прописаны в нашем законодательстве.
«На практике получается, что урегулированного законодательством спортивного контракта как такового нет. Нет урегулированной процедуры рассмотрения таких споров, нет процедуры создания клубов... В одном случае я такой клуб регистрирую как некоммерческое партнерство, в другом случае — это акционерное общество, в третьем — еще что-то», — рассказывал Руководитель аппарата Счётной палаты РФ, занимавший тогда пост президента Национальной федерации бадминтона, Сергей Шахрай.

Поэтому преимуществом российского спортивного арбитража было доверие не к специальным законам, а к необычным арбитрам. На каждый конкретный спор арбитраж формировался путем выбора каждой из сторон по одному арбитру из имеющегося списка. Затем эти арбитры, в свою очередь, выбирали из того же списка председателя. При этом арбитры совсем необязательно оказывались юристами. В списке можно было встретить имена известных тренеров, спортсменов, функционеров: Ларису Латынину, Александра Гусятникова, Геннадия Алешина и других. А вот председатель состава обязательно должен быть юристом.

Развилка спортивного правосудия

Дальнейшему поступательному развитию спортивного арбитража в России помешали некоторые законодательные противоречия. Например, в Федеральном законе «О физической культуре и спорте» 2007 года закреплено положение, определяющее отношения между спортсменом и физкультурно-спортивной организацией как трудовые. Вместе с тем, отмечают юристы, трудовые споры в соответствии с Трудовым кодексом не могут решаться в рамках третейских судов.

Оттого спортсмены предпочитают обращаться в специальные комиссии при лигах, хоть они, по словам экспертов, и не легитимны. Стремление спортсменов как можно скорее рассмотреть дело приводит к тому, что споры замыкаются внутри спортивных лиг, тем самым нарушая право спортсмена на беспристрастное рассмотрение дела.

Поэтому еще до недавнего времени конфликты в области профессионального спорта в России рассматривались преимущественно в рамках спортивных организаций, при которых создавались примирительные и согласительные органы. Очевидно, что такие органы остаются зависимыми от создавших их организаций. Кроме того, их статус не позволяет добиваться принудительного исполнения принятых решений.

Впрочем, нет никакой нужды выходить из этой тупиковой ситуации сложным путем переписывания целого пакета законов или создания специального Спортивного кодекса. Зарубежный опыт показывает, что гораздо перспективнее выглядит внедрение альтернативных методов урегулирования споров.

Им, например, может стать «необязывающий арбитраж» или «экспертное заключение». Суть использования этого метода заключается в назначении сторонами независимого лица, которое, проанализировав материалы дела, выносит необязывающее заключение относительно судебных перспектив дела. После чего стороны принимают решение о мировом соглашении, либо о передаче спора в суд.

В странах англосаксонской правовой системы спортивные споры и вовсе рассматриваются как носящие частный, личный характер.

Типичным выглядит решение, принятое окружным судом штата Орегона (США) по делу Тони Хардинга против Американской ассоциации фигурного катания: «Суды... вправе вмешиваться в разрешение спора спортивными ассоциациями... только при наличии чрезвычайных, экстраординарных обстоятельств, а именно в случае, если ассоциация нарушает свои собственные правила и такие нарушения неминуемо повлекут за собой причинение серьезного и непоправимого вреда истцу, который, в свою очередь, исчерпал все несудебные способы защиты своего права. Но даже в таком случае суд не разрешает спор заново по существу, а лишь устраняет допущенные спортивной ассоциацией нарушения норм естественного права».

В большинстве стран романо-германской правовой системы суд вправе принять дело к производству и разрешить его по существу только в случае невозможности достигнуть согласия между сторонами при рассмотрении споров с использование альтернативных форм. Так, например, в Испании существует требование законодательства, согласно которому стороны должны соблюсти обязательный досудебный порядок урегулирования спортивных споров, попытаться урегулировать спор, используя согласительные и примирительные процедуры. В рамках таких процедур судья совместно со сторонами спора анализирует возможность его мирного урегулирования.

Образование: в ожидании урожая

Впрочем, такое обилие альтернатив для спортсменов, позволяющих им максимально удобно разрешать все виды конфликтов, стало возможно во многом благодаря широкому распространению специальной отрасли права (sport law), которую, например, в США стали изучать и преподавать в нескольких вузах еще до появления международного спортивного арбитража. В России о существовании такого предмета как спортивное право, узнали с опозданием на десятилетие — фактически только в этом веке.

Результатом чего стали провалы на международной арене не только на спортивных аренах, но и в спортивных судах. Например, резонансное и чрезвычайно важное дело о дисквалификации лыжниц Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой на Олимпиаде-2002 по обвинению в употреблении запрещенного препарата дарбопоэтина, по мнению занимавшей тогда пост начальника правового управления ОКР Александры Бриллиантовой, было проиграно из-за крайне низкого уровня подготовки наших адвокатов. В результате Ольга Данилова потеряла «золото» и «серебро», Лариса Лазутина была лишена золотой и двух серебряных медалей.

«У адвокатской группы Лазутиной были совершенно конкретные зацепки, по крайней мере в эпизоде взятия и хранения проб на этапах Кубка мира. Но они эти факты не использовали. С их стороны все выглядело как шоу, а не как юридический процесс», — рассказывал Бриллиантов «Спорт-Экспрессу». По итогам проваленного процесса даже в решении Международного спортивного арбитражного суда (МСАС) была прописана абсолютная неготовность к делу, неаргументированность позиции защитников Лазутиной. При том, что готовились к суду они более полугода.

За прошедшие десять лет уровень российских спортивных адвокатов существенно вырос, о чем свидетельствуют, в частности, победы наших спортсменов в МСАС (например, в феврале этого года суд в Лозанне оправдал велогонщика Александра Колобнева, который был отстранен от участия в соревнованиях после обнаружения в его допинг-пробе запрещенного вещества гидрохлоротиазид). Курс спортивного права уже несколько лет читают не только в столице (например, в Московской государственной юридической академии), но и в провинции (например, Казанском государственном университете).

Вероятно, настал момент для качественного рывка — появления в России правовых институтов альтернативных спортивным арбитражам и, тем более, примирительным комиссиям. Такие требования к отечественным юристам предъявляет развитие международного спортивного правосудия. И в случае успеха подобного эксперимента он может стать хорошим основанием для широкого распространения подобных прецедентов в общегражданском правосудии на территории России.

А. Смолин

http://rapsinews.ru

(дата обращения: 03.05.2012)